Страницы истории Царскосельского лицея

Основной целью обучения в Лицее была подготовка юношества к государственной службе, поднятие ее престижа, поэтому учебное заведение отличалось особым вниманием к общему образованию воспитанников, повышению их культуры, нравственной ответственности за судьбу родины.

В Лицее изучались следующие дисциплины:

• • нравственные (Закон Божий, этика, логика, правоведение, политическая экономия);

• • словесные (российская, латинская, французская, немецкая словесность и языки, риторика);

• • исторические (российская и всеобщая история, физическая география);

• • физические и математические (математика, начала физики и космографии, математическая география, статистика);

• изящные искусства и гимнастические упражнения (чистописание, рисование, танцы, фехтование, верховая езда, плавание).

За годы деятельности Лицея был выработан некий «кодекс интеллигентности» — не писанный и ни кем нигде не утвержденный свод правил российского интеллигента: взглядов, стремлений, интересов, увлечений, пристрастий, манер человека, ответственного за судьбы России и служащего ей. Это и было основной целью образования лицеистов: воспитание высокого понимания чувства долга, человеческого достоинства и чести, культ образованности и гражданственности. Содержание лицейского образования во многом следовало традициям дворянского воспитания: многопредметность, преобладание гуманитарных дисциплин, особое отношение между воспитанниками и наставниками – всё это отличало Лицей от других учебных заведений того времени.
Лицей – учреждение, прежде всего, гуманитарной направленности. Приоритет в лицейских программах отдавался изучению гуманитарных дисциплин. В Уставе Императорского лицея это объясняется так: «Познание российского слова необходимо, а потому на сию часть и должно обращено особенное внимание… главная цель науки словесности есть изощрение и направление вкуса воспитанников к изящному слову».

«Приоритет гуманитарного образования в большинстве учебных заведений России философы и историки педагогики объясняют менталитетом россиян: русская культура всегда была преимущественно гуманитарная, ориентированная на «возвышенности», не привыкшая приглядываться к экономическим и техническим сторонам жизни». (Е. Г. Соколов).

Как показывает анализ лицейского учебного плана, в течение трех лет начального курса обучения языкам «должно быть доведено до такой степени, чтобы на латинском воспитанники могли… переводить с помощью лексикона Федра или Корнелия… Что принадлежит до российского, французского и немецкого языков, они должны переводить с одного на другой со свободою…».
Особое внимание уделялось курсу истории. Считалось, что «задача ее есть представить в разных превращениях государств шествие нравственности, успехи разума и падение его в разных гражданских постановлениях».
Существовал курс «наук нравственных». Сюда входили не только философские, но юридические и политические науки. Всего двенадцать учебных предметов (права и обязанности, этика, логика, политическая экономия и т. д.) Этот курс являлся стержневым и формировал мировоззрение учащихся.
Соблюдался принцип индивидуального подхода к каждому воспитаннику, постоянного внимания к отстающим. На каждого ученика писались подробные характеристики, где рассматривались качества личности. А с 1816 г. была введена оценочная система (отлично – 1, хорошо – 2… худо – 0). Проверка знаний всегда проводилась в торжественной обстановке. Были испытания трехмесячные, полугодовые, годовые и трехгодичные. В «Постановлении о Лицее» было записано: «Главное правило доброй методы состоит в том, чтобы не затемнять ум детей пространными изъяснениями, но возбуждать собственное его действо».
В Лицее была богатая библиотека, где ученики имели возможность работать самостоятельно. «Лицеисты принуждены были приискивать сами ответы на каждый вопрос, возникший в их уме». Библиотека была источником, из которого каждый «почерпал свои вдохновения», списки книг для прочтения составлялись педагогами.
Обстановка в Лицее была жизнедеятельная, боевая, разнообразная, нескучная. Царил дух свободы и самодеятельности. Предметы изящных искусств чередовались с гимнастическими упражнениями. Преподавались музыка, рисование, пение, литературное творчество, гимнастика, верховая езда, плавание, танцы, военная фортификация, тактика, артиллерия и т. д. Устранялась возможность утомления. Час учения сменялся отдыхом в комнатах или на воздухе с «приличной возрасту свободой». Научные занятия чередовались упражнениями в искусствах, ежедневными занятиями гимнастикой, «как средством поддержания бодрости телесной и духовной».

Расписание дня

• • 6 утра — подъем по звонку

• • С 7 до 9 часов — класс (учебные занятия)

• • В 9 часов — чай с белой булкой (никаких завтраков!)

• • С 9 до 10 часов — первая прогулка (хорошо гулялось летом, когда Царское Село становилось «Петербургом в миниатюре», осенью же «все разъедется в столицу или куда хочет, а чем убить такое скучное время? Вот тут-то поневоле призовешь к себе науки»)

• • С 10 до 12 часов — класс

• • С 12 до 1 часу — вторая прогулка

• • В 1 час — обед из трех блюд

• • С 2 до 3 часов — чистописание или рисование

• • С 3 до 5 — класс

• • В 5 часов — чай

• • С 5 до 6 часов — прогулка

• • С 6 до половины 9-го — повторение уроков или дополнительные занятия для отстающих

• • В половине 9-го — ужин

• • После ужина до 10 часов — отдых, развлечения

• В 10 часов – сон.

Занятия в Лицее начинались 1 августа и проходили до 1 июля, но и июль, единственный месяц «вакаций» (каникул), лицеисты должны были проводить в Царском Селе. Таким образом, все шесть лет обучения (2060 «лицейских дней») воспитанники были оторваны от родных и дома, составляя единую лицейскую семью.

В Лицее строго-настрого запрещались телесные наказания, но сохранялись другие виды взысканий: 

• • Отделение в классе за особенный стол;

• • Имена ленивых выставляются в классе на черной доске белыми буквами;

• • Лишение общего стола. Воспитанник сажается на хлеб и воду (более двух дней это наказание не может продолжаться);

• Уединенное заключение, в течение которого провинившегося посещает директор, который делает ему увещания. Это наказание не должно продолжаться более трех дней. Но, как отмечали многие, самым страшным наказанием для лицеистов было лишиться дружеского расположения и любви учителя. Чуть более суровый взгляд, чуть более холодное отношение наставника действовали гораздо сильней и заставляли нашалившего воспитанника исправляться значительно скорее, чем карцер и «черные списки».

Меры поощрения были в Лицее следующие:

• • Имена отличников изображаются на белой доске золотыми буквами и выставляются в классе;

• Даются отличившимся ученикам книги с надписью директора и профессора той науки, в коей показывали отличные успехи;
• При испытаниях определяются отличившимся золотые и серебряные медали.

Многие лицейские традиции появились благодаря второму директору Лицея Е.А. Энгельгардту.
Одна из самых известных – после выпускных экзаменов разбивать лицейский колокол, тот самый, который в течение шести лет собирал учеников на занятия. Каждый выпускник брал себе на память осколок, чтобы на всю жизнь сохранить частичку любви, тепла, заботы, которыми они были окружены в стенах Лицея, ставшего для многих вторым домом.
Для самого первого выпуска из осколков колокола Энгельгардт распорядился изготовить памятные кольца с надписью. Чугунное кольцо в виде переплетенных в дружеском рукопожатии рук стало для Пушкина и его лицейских товарищей бесценной реликвией и священным талисманом.
В Лицее из года в год складывались традиции творческой деятельности лицеистов. Ни в одном учебном заведении России не было столь широкого круга творческих дел, которые были традиционными для Лицея. Это и рукописные журналы, и Царскосельская газета, и лицейский театр, и творческие встречи с известными литераторами. Известно, что среди авторов разыгрываемых лицеистами пьес был и А. С. Пушкин.

Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подняв признательную чашу,
Не помня зла, во благо воздадим. 

Не только к ученикам, но и к преподавателям в Лицее предъявлялись высочайшие требования. Малиновский, вступая в должность, специальным пунктом оговорил свое право набирать и утверждать профессоров. Это были большей частью молодые люди, энергичные, преданные своему делу, не боявшиеся экспериментировать. Учебная нагрузка для преподавателей составляла 16 часов в неделю. За дополнительные занятия выплачивалась прибавка к жалованию. Урок в Лицее длился 1 час, у лицеистов было 7 уроков в день, и, соответственно, 42 урока в неделю. Преподаватели Лицея в большинстве своем были личностями яркими, неординарными.
Первым директором Лицея был назначен Василий Федорович Малиновский (1765-1814). Выпускник философского факультета Московского Университета, дипломат, он занимался историей, философией, литературой, сочинял прозу и стихи. Под непосредственным покровительством В. Ф. Малиновского находились молодые профессора Лицея – Н. Ф. Кошанский, К. К. Кайданов, А. П. Куницын. И М. Ф. Малиновский, и сменивший его на этом посту Е.А. Энгельгардт, всеми силами стремились добиться, чтобы лицейские преподаватели не просто проповедовали истины с высоты своей кафедры, а стали каждому лицеисту настоящим другом, стремились учить детей собственным примером.
Не было другого учебного заведения или училища лицейского типа, в котором так плодотворно и творчески работали педагоги. У каждого лицеиста, безусловно, были свои любимые преподаватели, в зависимости от личной предрасположенности к тому или иному предмету, но были и всеобщие любимцы: учитель нравственных наук И.К. Кайданов, словесники Кошанский, Галич, француз де Будри. Секрет их популярности кроется в любви к своим подопечным, в атмосфере дружбы и доброжелательности, царившей на их уроках. Именно эти качества более других ценил Энгельгардт и в учениках, и в воспитателях. Он называл это «чувством Сердца», не уставая напоминать всем, что именно «в Сердце заключается все достоинство Человека: оно святилище, хранитель всех наших добродетелей, которых холодная, расчетливая голова знает только по имени и по теории».
Преподаватели ведущих общественно-гуманитарных дисциплин в Лицее представляли собой даровитую, высококультурную молодежь, полную самых благородных порывов и мечтаний.

Все воспитанники равны, как дети одного отца и семейства, поэтому никто не может презирать 
других или гордиться перед прочими чем бы то ни было.

Свободное общение воспитанников и преподавателей было основным правилом взаимоотношений в Лицее. Вместе лицеисты и наставники составляли как бы одну семью: встречались на уроках, разыгрывали спектакли, собирались на чаепитие в квартире преподавателей, вместе прогуливались по окрестностям Царского Села. Излюбленным местом общения лицеистов между собой и с наставниками был великолепный парк Царского Села, вход в который был открыт для всех желающих. И, несмотря на свободный доступ, парк был удивительно ухоженным и чистым: здесь было много цветов, стволы деревьев скоблились и мылись, дорожки очищались от листьев и травы. У каждого воспитанника Лицея был свой укромный уголок, где можно было уединиться и помечтать.
Вот как писал об этом В.К. Кюхельбекер: «Да что же и не примечательно для меня в Царском Селе? В манеже мы учились ездить верхом; в саду мы прогуливались; в директорском доме, против самого Лицея, привыкали несколько к светскому обращению и обществу дам. Словом сказать, тут нет места, нет почти камня, ни дерева, с которым не было сопряжено какое-нибудь воспитание, драгоценное для сердца всякого бывшего воспитанника Лицея…».
Внимательность педагогов даже к малейшему проявлению творчества воспитанников оказала благотворное воспитывающее влияние: обучаясь писать стихи, лицеисты, по сути дела, обучались умению любую задачу, как учебную, так и творческую, решать инициативно и творчески. По этому поводу об одном из выдающихся лицейских преподавателей словесности Николае Федоровиче Кошанском журнал «Северная пчела» писал: «Блистательные успехи многих учеников его на поприще литературы свидетельствуют о заслугах и дарованиях наставника».

Кем же стали первые выпускники Царскосельского Лицея? Коротко скажем лишь о некоторых.

А. М. Горчаков (1798-1883) окончил Лицей с Малой золотой медалью и прекрасным аттестатом. Сделал блестящую дипломатическую карьеру: министр иностранных дел (1856), канцлер Российской империи.
И.И. Пущин (1798-1859) – участник «Священной артели», член Союза благоденствия и Северного общества. Активный участник событий на Сенатской площади, осужден по первому разряду на вечную каторгу в Сибирь.
В.К. Кюхельбекер (1797-1846) – член общества «Священная артель» и Северного общества. Участник восстания 14 декабря 1825 года. Осужден к 20 годам каторги.
М.А. Корф (1800-1876) сделал блестящую карьеру – статс-секретарь, доверенное лицо Николая I, член Государственного совета. В 1849-1861 годах занимал пост директора Публичной библиотеки.
Ф.Ф. Матюшкин (1799-1872) проделал несколько кругосветных путешествий, обследовал берега Восточной Сибири. Именем Ф.Ф. Матюшкина был назван мыс в Северном Ледовитом океане. Адмирал, сенатор.
Лицей дал 308 талантливых и выдающихся людей, которые любили свою Родину, честно служили на её благо. Этим может гордиться любое учебное заведение. А такими выдающимися результатами может похвастаться далеко не каждое.

В Лицее учились поэты М.Д. Деларю, А.Н. Яхонтов, Л.А. Мей, писатели Н.Н. Третьяков, Н.Д. Ахшарумов, В.Р. Зотов и классик русской литературы, М.Е. Салтыков-Щедрин. Из Лицея вышли художник В.П. Лангер, профессор русской словесности Я.К. Грот, доктор географических наук Н.В. Ханыков, магистр ботаники Н.Я. Данилевский.

Лицеистов учили: «Любовь к славе и Отечеству должны быть вашими руководителями!» И они с честью выполнили наказ.

Пушкин, Протей
Гибким твоим языком и волшебством
Твоих песнопений!
Уши закрой от похвал и сравнений
Добрых друзей;
Пой, как поешь ты, родной соловей!
Байрона гений иль Гете, Шекспира,
Гений их неба, их нравов, их стран –
Ты же, постигнувший таинство
Русского духа и мира,
Пой нам по-своему, русский Баян!
Небом родным вдохновений,
Будь на Руси ты певец
несравненный.
Н. И. Гнедич

Каждый из нас открывает Пушкина в разные периоды своей жизни. Уже с раннего детства, вслед за взрослыми, с удовольствием повторяем завораживающие строки: «У Лукоморья дуб зеленый…», горячо сочувствуем добрым Царевне-лягушке, мертвой царевне, прекрасной Царевне Лебеди, жалеем наивного старика, который никак не может угодить «ненасытной» старухе-жене, ненавидим холодную и жестокую красавицу-царицу, единственное желание которой — «быть на свете всех прекрасней и милее», радуемся смешным и беззлобным проделкам умного Балды. И далее, на протяжении всех лет обучения в школе, мы вновь и вновь обращаемся к Пушкину – лирику-стихотворцу, автору бессмертных поэм, прозаику и романисту.
Но знаем ли мы, каким был сам Пушкин в Царскосельском лицее – «духовной колыбели» поэта? Что известно о его первых наставниках? Как проходили дни поэта в годы учебы в лицее?
Отдельные педагоги оказали весьма серьезное влияние на духовное возмужание юного Саши Пушкина. Прежде всего следует назвать Александра Петровича Куницына. Это был высокообразованный, просвещенный человек передовых взглядов, талантливый педагог, относившийся с большим чувством уважения к своим воспитанникам.
А.П. Куницын был одним из любимых учителей Пушкина, которому Александр Сергеевич посвятил строки, выражая признание педагогу:

Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень, 
Им чистая лампада возжена…

Один из воспитанников лицея вспоминает: «Пушкин охотнее всех других классов занимался в классе Куницына, и то совершенно по-своему: уроков никогда не повторял, мало что записывал, а чтобы переписывать тетради профессора, у него и в обычае не было. Все делалось a livre ouvert (без подготовки, с листа – франц.)». Куницын чувствовал одаренность мальчика, но его манера учиться вызывала у него сложное чувство. Это нашло отражение в характеристике Пушкина: «Пушкин – весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне не прилежен. Он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень невелики…». Пушкин вспомнит Куницына в последнем посвященном лицею стихотворении «Была пора наш праздник молодой…»(1836). Принято считать, что поскольку из лицейских преподавателей Пушкин вспоминает одного Куницына, то ему он более всего благодарен. Об истинном отношении взрослого Пушкина к Куницыну, вероятно, можно судить по одному далеко не нейтральному слову: «приветствие». Пушкин имеет в виду совершенно определенное приветствие – «vale!» (лат. приветствую, будь здоров! – и при встрече, и при прощании) – римское республиканское приветствие «свободных граждан», но оно же и приветствие цезареубийцы Брута. «Vale!» — ставил в конце своих писем Онегин. Пушкин и сам «Vale!» в конце своих писем ставил.

Словесность преподавали Николай Федорович Кошанский, в дальнейшем его заменил Александр Иванович Галич. Они любили свой предмет, требовали от учеников прилежности и усердия в занятиях, говорили о литературе проникновенно и задушевно. По классу Н.Ф. Кошанского, который отдавал предпочтение высокому стилю, Пушкин находился где-то в середине – занимал шестнадцатое место.

Иван Кузьмич Кайданов преподавал историю, был ироничным и доброжелательным человеком. Иван Кузьмич понимал лицеистов и не очень обижался даже на их порой дерзкие поступки. Например, однажды Пушкин и его друг Пущин написали достаточно «вольные» стихи в его адрес и прочитали их ему. И.К. Кайданов «берет Пушкина за ухо и тихонько говорит ему: «Не советую вам, Пушкин, заниматься такой поэзией, особенно кому-нибудь сообщать ее. И вы, Пущин, не давайте волю язычку».

Конечно, не все преподаватели были любимы и уважаемы лицеистами. Самым ненавистным был преподаватель немецкого языка Гауеншильд. Его прозвали Австрийцем. Не любили лицеисты и преподавателя математики профессора Карцева – за злой характер его прозвали Червяком. Воспитанники лицея, многие из которых писали стихи, посвящали ему множество эпиграмм. Вот одна из них, написанная Алексеем Илличевским, с которым Пушкин делил пальмы первенства в области стихосложения:

Могу тебя измерить разом,
Мой друг Червяк!
Ты математик – минус разум,
Ты злой насмешник – плюс дурак.

Через много лет после окончания лицея друг Пушкина Пущин вспомнит об этом преподавателе и о Пушкине на его уроках: «В математическом классе вызвал Пушкина раз Карцев к доске и задал алгебраическую задачу. Пушкин долго переминался с ноги на ногу и все писал молча какие-то формулы. Карцев спросил его наконец: «Что же вышло? Чему равняется икс?» Пушкин, улыбаясь, ответил: нулю. «Хорошо! У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи».

Помимо учителей в лицее служили и другие интересные личности. Польский шляхтич дядька Леонтий Кремерский, который держал в лицее что-то вроде буфета; у него можно было в любое время выпить чашку шоколаду или даже рюмку ликеру. Выходец из Моравии доктор Пешель был другом всего местного бомонда; он постоянно острил и сыпал анекдотами. Любопытно его философское обращение к бывшим лицеистам двадцать лет спустя: «…прошу друзей, для их собственного блага на мировом театре, не забывать своих прежних увещаний, именно: что все покоится на отношениях и что единственное утешение – терпеливо следовать девизу: «ничему не удивляться»! Наконец, один из немногих русских, дядька Сазанов: он за два года пребывания в лицее совершил в окрестностях шесть убийств. О двух последних Пушкин упомянул в забавной эпиграмме 1816 года:

…мой друг! Остался я живым,
Но был уж смерти под косою:
Сазонов был моим слугою,
А Пешель лекарем моим.

Однако в целом педагоги-наставники оставили самые теплые воспоминания у своих воспитанников, а период учебы в Царскосельском лицее стал важным этапом духовного возмужания, нравственного взросления, становления личности лицеистов. Позднее осознание этого не раз найдет выражение в стихах А.С. Пушкина – в его знаменитом стихотворении «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор…», 1825), в стихотворении «Воспоминания в Царском Селе» («Воспоминаньями смущенный…» 1829) и многих других. Во многом благодаря педагогам-наставникам – прекрасным, светлым, талантливым людям – такую большую роль в человеческом становлении воспитанников сыграл Царскосельский лицей. Об этом Пушкин напишет в стихотворении «19 октября» (1825 года):

С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел…

Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует Лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.

А.С. Пушкин в лицее учился неплохо, многие педагоги говорили о том, что он способный ученик, хотя и не возлагали на него особых надежд, принимал активное участие в издательской деятельности лицеистов. В журнале «Юные пловцы» и «Неопытное перо» он выступил как издатель, в других журналах помещал свои литературные опыты и рисунки, которые вызывали высокую оценку и у воспитанников, и у педагогов, хотя следует заметить, что Пушкин не сразу был признан первым среди лицейских поэтов – первым стихотворцем считался воспитанник Илличевский.
Но именно в Царскосельском лицее Пушкин сформировался как поэт, поэзия всецело захватила его. Самые ранние стихотворные произведения Пушкина, дошедшие до нас, исследователи относят к 1813 году: «Другу стихотворцу», «Воспоминания в Царском селе». Знаменателен тот факт, что первейшие русские поэты почувствовали, что на Российском поэтическом Олимпе появляется новый Поэт. Г.Р. Державин, выслушав стихотворение Пушкина «Воспоминания в Царском селе», восторженно сказал: «Я не умер. Вот кто заменит Державина».

В марте 1816 года лицей принимал другого известного русского писателя – Н.М. Карамзина. «Вызвав Пушкина, он, строгий и всеми уважаемый авторитет в литературных делах, сказал в волнении «Пари, как орел, но не останавливайся в полете». Известные русские писатели – Державин, Карамзин, Батюшков, Жуковский смогли распознать в юном лицеисте невиданное дарование. Однако воспитали личность Пушкина, его свободолюбивый гений не только творчество русских писателей, но и сама жизнь, книги, передовые профессора лицея, сама удивительная атмосфера этого уникального в своем роде учебного заведения.

Пушкин не произнес в адрес лицея осуждающего слова. Для нормального здорового сознания родная семья – а лицейский круг стал для Пушкина на всю жизнь семьей – и родное Отечество вслух, для всех – неподсудны; их надо любить, какими бы они не были:

…Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым, и живым,
К устам подъяв признательную чашу, 
Не помня зла, за благо воздадим…

В своем стихотворении «19 октября», написанном в 1825 году, Пушкин с нежностью вспоминает Царскосельский лицей и друзей, которых он там приобрел:

Куда бы нас не бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Все те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село…